Заложница смысла
Я на сцене в лучах софитов, настороженно зал притих,
В ожидании смертельной пляски сотни глаз ловят взгляд моих,
Намывают, как самородки, решето моих неудач,
И, оскалив гнилые зубы, на подмостках стоит палач.
Он безлик и одновременно на кого-то очень похож,
И кривляются за спиною сто скучающих злобных рож:
Слишком много хочешь, покайся, отрекись, закрой рот, молчи,
Променяй на рабские цепи верный меч и надежный щит!
Я не самый отважный рыцарь, не хватаю небесных звезд,
За спиной не имею сотен без следа промелькнувших верст,
Не кормлю зверей в зоопарке, не хожу за волками в лес,
Я из рода Кихано, видно; латы дней придают мне вес.
Лишь одно у меня оружие – тонкий след моего пера,
Так что если молчание - золото, то отсыпьте горсть серебра.
И внезапно стою с копьем я против мельницы ветряной,
Белый, будто флаг перемирия, вьется плащ за моей спиной...
Шутовской колпак с бубенцами шел в комплекте, увы, с плащом,
Да еще дар стойкости духа и талант не жалеть ни о чем.
В ожидании смертельной пляски сотни глаз ловят взгляд моих,
Намывают, как самородки, решето моих неудач,
И, оскалив гнилые зубы, на подмостках стоит палач.
Он безлик и одновременно на кого-то очень похож,
И кривляются за спиною сто скучающих злобных рож:
Слишком много хочешь, покайся, отрекись, закрой рот, молчи,
Променяй на рабские цепи верный меч и надежный щит!
Я не самый отважный рыцарь, не хватаю небесных звезд,
За спиной не имею сотен без следа промелькнувших верст,
Не кормлю зверей в зоопарке, не хожу за волками в лес,
Я из рода Кихано, видно; латы дней придают мне вес.
Лишь одно у меня оружие – тонкий след моего пера,
Так что если молчание - золото, то отсыпьте горсть серебра.
И внезапно стою с копьем я против мельницы ветряной,
Белый, будто флаг перемирия, вьется плащ за моей спиной...
Шутовской колпак с бубенцами шел в комплекте, увы, с плащом,
Да еще дар стойкости духа и талант не жалеть ни о чем.